Мальчик Науфель в детстве любил играть на пианино и мечтал стать космонавтом. Разделять увлечения ему не хотелось – в будущем он себя видел музицирующим покорителем дальних уголков Вселенной. Жизнь, однако, повернулась иначе – и вот правая ладонь Науфеля путешествует по безрадостным задворкам Парижа, пока тот лежит в отключке. Что же пошло не так?
Повествование «Я потерял свое тело» движется по двум тоннелям. В одном – прошлое Науфеля, от первых детских воспоминаний до безрадостного взросления в Париже и первой влюбленности. Во втором – путешествие руки, которая будто бы вспоминает, что же случилось с мальчуганом, который так мечтал поймать муху на лету и топнуть ногой на Луне.
Если память не помнит заноз – маленьких увечий и больших травм, то организм, напротив, несет на себе их след. Тело напоминает о человеческой смертности, о накапливающемся прошлом, о том, что нельзя все и сразу – и тем более невозможно всегда побеждать (этому Науфеля учил отец, когда давал мастер-класс по ловле мух). Не случайно о границах и возможностях организма человек задумывается только с возрастом, когда сталкивается с ограничениями и начинает лучше осознавать свои нужды. Этот путь вслед за рукой проделывает и Науфель, которому необходимо разобраться, почему он потерял ладонь с родинкой на костяшке указательного пальца. Буквально найти (часть) себя – не чудом оживший обрубок, а нечто запрятанное в ворох фантазий и рефлексов.